[Urania333]

Подумав .... 10-15 минут.. или не подумав, а просто посидеть,
я решила сюда это кинуть.
Графомань деснотовская.
Просто про Лайта.
Это даже не фик.
Ягами Лайт был типичным домашним ребенком. В отличие от сестры, которая пропадала на дискотеках и в компаниях, где полупьяные подростки взахлеб целуются на темных улочках, Лайт был примерным мальчиком. Вместо традиционного веселого времяпрепровождения он одержимо учил уроки. Нет, ему это не нравилось, просто это было правильно. Ученик должен учить уроки, сын должен слушаться родителей. Лайт так и делал. И все окружающие были счастливы – отец прочил его в свои заместители, мать – в корифеи кулинарии, Саю видела в нем идеального старшего брата, который ВСЕГДА делает чужие уроки – ее, и всех ее одноклассников, с которых за это она имела мзду, то бишь неплохую прибавку к карманным деньгам. И все были счастливы. Сам же Лайт о счастье просто не задумывался – оно было за пределами его мира, состоящего из простых правил. Ученик должен.. сын должен...
Это была смешная черная книжица. С по детски нарисованным черепом и костями. С криво выцарапанными правилами, отвергавшими все правила.
У богов Смерти плохой подчерк необразованного ребенка.
У богов Смерти искаженное профессией чувство юмора.
Боги Смерти не уважают никакие правила.
Кто бы знал, что Лайту это понравится? Он бы сам не поверил, если бы кто-то ему сказал.
Но черная тетрадочка так ненавязчиво втерлась в его жизнь, подкупая надежным словом «правила».
Его мир разрушился? Нет, его просто подменили. Без малейший потрясений Лайту заменили почву под ногами. Безо всяких потрясений ему ампутировали часть его самого – черная тетрадочка с каждой написанной строчкой уводила какие-то биты его души.
Но он этого не заметил. Потери себя не замечают – ведь та часть, что может замечать потери исчезает прежде всего.
Все последующие события вились непрерывной строчкой неразборчивого подчерка, строчкой, точку в конце которой поставил бог Смерти – тот самый, который обладал дурным чувством юмора и любил рисовать черепа с костями. Про него говорили, что он обожает яблоки, но скорее всего это была шутка, оставленная ему в наследство покойным L- тот тоже любил пошутить. У них было похожее чувство юмора – у бога смерти и у бога расследования. Но точку поставил все-таки Рюук.
***
Качественно поставленная точка всегда возвращает нас к началу предложения, не отвергая при этом всего написанного ранее. На это способна не всякая точка. Но здесь мы имеем дело с уникальным случаем правильного окончания предложения – и игры. И потому точка откинула правильного мальчика Лайта в некогда уютный застенок правил. Теперь же его кристаллическая решетка была основательно подточена смертями – чужими и своей собственной.
Лайт был мертв.
Мертвый Лайт судорожно вспоминал что он должен. Это не удавалось, потому что он не мог даже понять – кто он. Школьник? Сын? Кира? причинно-следственная связь была нарушена, и это убивало его снова и снова вернее, чем тетрадь смерти. Сзади, за его плечом улыбался L – этот камерный ад на одну персону был вполне в его духе. L был доволен.
Взгляд Лайта снова, как когда-то неизмеримо давно, наткнулся на черную тетрадочку. Он достал огрызок карандаша и начал писать.
На первой странице.
Неровным подчерком.
«Бог смерти должен....»
А вокруг него росли стены его самой уютной клетки.
L поморщился, отвернулся и ушел.
конец.